Живой облик Островского в воспоминаниях современников вырисовывается многоцветно и многогранно. Самое раннее описание внешности драматурга в воспоминаниях современников относится к 1849 году. Описывая встречу зимой 1849 года самарская барышня Верочка Воронина впоследствии писательница Вера Захаровна Головина, отметила, что Островский был «‹…›бледный, высокий, тонкий, с большим лбом и совсем прямыми белокурыми волосами…»
Наиболее полное описание внешности Островского конца 40-х начала 50-х годов дал С.В. Максимов: «На первый взгляд Александр Николаевич показался... судя по внешнему виду, замкнутым, как будто даже суровым, но, вглядевшись, мы заметили, что каждая черта лица резко обозначена, хотя вместе с тем и дышала жизнью. Верхняя часть лица в особенности показалась нам привлекательною и изящною.... Глаза сделались ласковыми, исчезло величавое выражение всего лица, и заметная на нем легкая складка лукавого юмора уступила теперь добродушному и открытому смеху. Эта быстрая смена впечатлений в подвижных и живых чертах лица, выражавшаяся неожиданным переходом от задумчивости к открытому и веселому выражению, всегда была поразительна. Мы приняли это в свидетельство, что под обманчивой и призрачной невозмутимостью и при видимой солидности в движениях скрывалась тонкая чувствительность и хранились источники беспредельной нежности, иначе бы он так мягко и ласково не улыбался и не был бы так очаровательно прост. ‹…› он и обим обворожительным видом, и всею фигурой совершенно победил нас, расположив в свою пользу до последней степени» .
Берг Н.В. отмечает, что в молодые годы Островский вел активную жизнь и у него, как и большинства его ровесников, на все хватало времени: служба, общение с друзьями, товарищеские пирушки, встречи и разочарования. Он «…как человек, … считавший себя совершенством во многих отношениях, даже по аполлоновскому, античному телосложению, ...находил в себе также ловкость донжуана в ухаживании за женщинами»
О том, что в молодости Островский одевался по моде, пишет В.Я. Лакшин, исследователь творчества А.Н. Островского: «Одет он щеголевато, в модный фрак, едва ли не от Винтерфельда, да и причесан у Денни ‹…› когда-то ему пришлось отстаивать право следовать моде в аляповато и безвкусно одетом Замоскворечье, - и не своей ли юности волненья имел он в виду, когда писал, "как в душе человека, который надевает модный фрак или сюртук, совершается драма... Он раз пять подходит к зеркалу поглядеть, не смешон ли он; если идет куда, то крадется сторонкой, как контрабандист: а взгляните на него попристальнее, - он переконфузится до смерти"».
М.И. Семевский, познакомившийся с драматургом в 1855 году, в своих воспоминаниях описывает прическу Островского: «Войдя в комнату, я увидел перед собой очень дородного человека, на вид лет тридцати пяти, полное месяцеобразное лицо обрамляется мягкими русыми волосами, обстриженными в кружок, по-русски (а la мужик, или а la Гоголь – как его рисуют на портретах), мало заметная лысина виднеется на маковке, голубые глаза, кои немного щурятся, при улыбке дают необыкновенно добродушное выражение его лицу»
Что касается роста драматурга, то здесь мнения знавших его делятся пополам: одни видели его высоким, другие - среднего роста. То же касается и цвета глаз, здесь тоже нет единогласия: кто-то видит их голубыми, кто-то серыми. Но, то что они были самой привлекательной частью лица, что их выражение могло меняться мгновенно отмечают все: «‹…› они умели и думать, и слушать и улыбаться, и смеяться самым задушевным образом» (Аверкиев Д.В.)
С.В. Максимов: «С годами он начал полнеть, приобретал солидную посадку и перестал в довольной мере напоминать собою то время, когда он был еще начинающим писателем…"Вот что со мною делают годы: из Аполлона я превратился в Посейдона", - шутливо острил над собою Александр Николаевич в кругу близко знавших его в молодости друзей своих в Петербурге».
Л. Новский, в 80-е годы часто бывавший в доме Островских, вспоминал: «...тучность Александра Николаевича не бросалась рез¬ко в глаза: она значительно скрадывалась высоким ростом, пропорциональной шириной и плотностью всей фигуры. Александр Николаевич был выше среднего роста, с крупным, осанистым туловищем и очень широк в плечах, помещавших на полной, довольно высокой шее крупную ширококостную голову с большим выпуклым лбом и пропорционально развитым черепом. Волос, рыжевато-белых, на голове уже было мало, когда я начал его знать; зато не особенно густая, но правильная плоская борода, изжелта-сероватой сединой обрамлявшая лицо драматурга, удивительно симпатично оттеняла черты этого лица выражением мягкого благодушия; небольшие, глубоко впалые глаза глядели в хорошую минуту добродушно - светло и ласково, слегка лукаво; когда же он бывал не в духе или не здоров, эти глаза тускнели и, полузакрытые веками, глубоко уходили в подглазины; тогда все лицо старчес¬ки болезненно сморщивалось, и на тонких губах выступала не то немощная, не то скорбно-саркастическая складка, с какою он изображен на одном из лучших своих портретов последнего времени».
Ожимкова В.В.