17 июня 2020 г.
Воспоминания Андрея Евгеньевича Вермеля о времени, проведенном в годы войны в Щелыкове.
Андрей Евгеньевич Вермель (30.10.1932 – 21.11.2006) – доктор медицинских наук, профессор. Любил Щелыково и регулярно приезжал сюда на отдых со своей семьей.
Мать Андрея Вермеля – Ольга Павловна Вермель-Померанцева, концертмейстер и музыкальный педагог. Отец – Евгений Матвеевич – советский гистолог, профессор, один из основоположников отечественной противоопухолевой химиотерапии. Он стал участником войны, в июле 1941 года записался рядовым ополченцем.
Андрей Евгеньевич признавался: «Щелыково занимает особое место в моей жизни и в жизни моей семьи». Воспоминания из его детства.
«После окончания 1-го класса мы поехали с бабой Аней отдыхать в Щелыково. Приехали в Кинешму 1 июня и были самыми первыми отдыхающими сезона 1941 года. В те годы Щелыково принадлежало Малому театру, и Дом отдыха работал только 4 месяца в году – с июня и по сентябрь включительно. Помню, что в день приезда было очень холодно, лил проливной дождь. Встречала нас грузовая машина. Вещи погрузили в кузов, а мы с бабушкой разместились в кабине с водителем. Нас ласково встретили словами, что мы «первые ласточки». Поселили в Голубом доме в комнате № 12, которую в последующие многие годы занимали Никита Подгорный с Олей Чуваевой. Я быстро познакомился с местными ребятами.
Через три недели после нашего с бабушкой пребывания в Щелыкове началась война. Надо сказать, что именно начиная с этого времени, я довольно хорошо помню окружавшие меня события. В описываемой ситуации в тяжелом положении оказалась бабушка. Ее всегда кто-нибудь «курировал»: сначала это был муж, затем дети, а в июне 1941-го бабушка оказалась далеко от Москвы и с маленьким внуком. Выехать в родной город можно было только по специальному разрешению, которого, конечно, у нас с бабушкой не было. Война быстро приближалась к Москве. Известия с фронтов были плохие, настроение у щелыковцев-москвичей паническое. А многие местные крестьяне с надеждой ждали немцев, так как, вкусив «прелести раскулачивания», они надеялись на восстановление старых порядков и откровенно заявляли бабушке: «Что ты, дура, плачешь? Хозяин идет!»
Хорошо помню, как уезжали на фронт мобилизованные крестьяне из Щелыкова и окружающих деревень. Их собрали всех на аллее около старой столовой и погрузили в кузова грузовиков. Когда машины тронулись с места, раздались громкие крики и причитания жен, матерей и подруг. Они провожали мужчин не на фронт, они их хоронили. Во всяком случае, мы, мальчишки, так воспринимали эту страшную сцену прощания.
Но, несмотря на войну, Дом отдыха продолжал функционировать, и в июле сюда приехали актеры Малого театра. Хорошо помню В.Н. Пашенную, И.В. Ильинского, Б.В. Телегина и всю семью Садовских: Прова Михайловича, Анну Владимировну и 15-летнего Прова.
По вечерам взрослая часть отдыхающих собиралась в гостиной Голубого дома на «посиделки»: читали стихи, пели и просто беседовали. В старой столовой актеры периодически устраивали для обслуживающего персонала и отдыхающих концерты. Из этих концертов мне запомнилась сцена встречи Счастливцева и Несчастливцева в исполнении Игоря Ильинского и П.М. Садовского. Пров Михайлович часто ходил на рыбалку, и я ловил ему для наживки кузнечиков. Все следили с тревогой за сообщениями с фронта. Помню, как после сдачи Киева из дирекции вышла на крыльцо Вера Николаевна Пашенная, стукнула кулаком по перилам и громко крикнула: «Киев просрали!». (Прим. 19 сент.1941 советские войска оставили Киев).
В августе актеры уехали. Малый театр эвакуировали в Челябинск, а в Щелыково привезли детей обслуживающего персонала театра. До наступления холодов все отдыхающие, в том числе и дети, старались чем-то помочь. Собирали лекарственные травы, делали заготовки грибов для себя и для столовой, собирали и сушили малину, окучивали, а позднее собирали картофель и т.д.
В июле, после приезда актеров, нас с бабушкой переселили сначала в Шале, а когда наступили холода – в Старый дом (Дом А.Н. Островского). Снег выпал в середине октября и уже до весны не таял. В октябре к нашей с бабушкой большой радости приехала мама. После ее приезда мы все вместе переехали в Лодыгино, в теперешний дом Воронцовых.
Зима была лютая и голодная. Я пошел во 2-й класс. Учился вместе с местными ребятами. Так, например, моим одноклассником был Геннадий Курочкин, парень он был хулиганистый и очень драчливый. В феврале 1942 года к нам приехал на несколько дней отец. Приехал для всех нас неожиданно. Я от радости громко заплакал. Отец тогда был уже в чине майора, и я этим очень гордился. Помню, как мы с мамой провожали отца до повертки, а потом долго стояли на шоссе и смотрели, как отец уходил пешком вслед за трактором».
Андрей Евгеньевич увлекался фотографией, передал в музей свой щелыковский архив. Воспоминания А.Е. Вермеля любезно предоставлены дочерью Татьяной Кочетковой и внучкой Марией Кротовской.
Фото из семейного архива:
1. Андрей Евгеньевич Вермель.
2. А. Е. Вермель с матерью в детстве.
Фото из фондов музея:
3. Ольга Павловна - мать А.Е. Вермеля.1948 г.
4. М.Я. Колли-Сумарокова и Евгений Матвеевич - отец А.Е. Вермеля. 1965 г.